Поездка к подружке на дачу обернулась для меня небольшой травмой и новым, очень интересным знакомством
— Вот и перезимовали, слава богу, — радостно сказала мамуля утром первого марта.
Я её радости не понимала и не разделяла. Если бы мы были бомжихами и жили в неотапливаемом подвале — тогда да, другое дело. Впрочем, бомжам тоже ещё рано ликовать. Это на календаре уже весна, а за окном самая что ни на есть зимняя зима. Всё такое серое, унылое: и свинцовое небо, и грязные сугробы, и лица прохожих. А в душе такая же серость и тоска…
Мне бы хоть немного, хоть бы чуточку маминого оптимизма!
— Варька, ты что, не слышишь? Твой мобильный уже минуты три разрывается! — сказала родительница, разбивая над сковородкой яйца.
Вообще-то разговаривать ни с кем не хотелось, но я всё-таки побрела в свою комнату за смартфоном. Звонила Вера.
— Привет, Варюш! — раздался в трубке весёлый голос подружки (надо же, и эта вся на позитиве!). — С первым днём весны тебя!
Я буркнула в ответ нечто невнятное, но сердитое.
— Что-что? — переспросила подруга. — Не поняла…
— Спасибо, говорю. И тебя… — сказала я уже помягче. В конце концов, Вера не виновата в том, что у меня такое паршивое настроение.
— А ты знаешь, что на этой неделе будет аж четыре выходных?
— И что?
— Ничего. Просто хотела пригласить тебя на эти дни к нам на дачу.
На дачу Веркиной бабушки я любила ездить летом — позагорать, покупаться в озере, от пуза наесться клубники и малины. А сейчас что там делать? Последнюю фразу я, кажется, произнесла вслух, потому что подружка тут же стала агитировать меня за поездку:
— Так Масленица же начинается! Бабуля блинов напечёт. А мы с тобой, пока снег не растаял, с горки покатаемся. Можно чучело из соломы сделать и сжечь.
Идея с чучелом мне понравилась. Можно будет назвать его Максом, а когда сгорит дотла — развеять пепел по ветру. Чтоб знал! Ну почему он не обращает на меня внимания? Чем эта рыжая Ритка лучше?!
— Ладно, поеду, — приняла, наконец, решение.
— Куда ты собралась ехать? — спросила мама, заходя в мою комнату.
— На дачу в Петровку.
— Когда?
— В субботу.
— А ты не забыла, что у твоего дедушки в это воскресенье юбилей?
— Забыла, — призналась я, а потом сказала уже в трубку. — Верочка, тут таксе дело… У меня никак не…
— Я все слышала, так что можешь не объяснять, — перебила она. — Родственники — это святое. Но ведь ты можешь в воскресенье погулять у деда, а в понедельник с утречка к нам приехать. Два дня на природе, конечно, хуже, чем четыре, но лучше, чем ни одного!
В её словах была логика, и я пообещала приехать. Обычно нас с подругой отвозил в Петровку на машине её отец, но в этот раз мне пришлось добираться электричкой. Я, чтобы подтвердить свой приезд, в понедельник утром несколько раз пыталась дозвониться Вере (и из дома, и с вокзала), но её мобильный почему-то не отвечал. Я не слишком беспокоилась — память у подружки девичья, так что вполне могла забыть дома зарядку, вот батарея в смартфоне и впала в кому.
…3а городом и в помине не было набившей оскомину вселенской серости, а наоборот — всё белым-бело. Просто какой-то Новый год, а не начало марта! Я смотрела в окошко на заснеженные поля и перелески и думала о Максе. Он, конечно, мне нравится, но ведь не влюблена же я в него! Прислушалась к своим ощущениям и подтвердила мысленно: «Нет, совершенно точно не влюблена!» Почему же тогда так жутко ревную его к этой стерве Марго? Наверное, это парадоксы женской психики.
Спохватившись, что еду уже довольно долго, стала приставать к попутчикам с вопросом, на какой станции нужно сойти, чтобы попасть в Петровку. Четверо сказали, что на следующей, пятый — через одну. Решила прислушаться к мнению большинства. Затем полтора километра топала до дачного посёлка. Была уверена, что подружка уже выглядывает меня у калитки, но нет, не выглядывала. И дверь дома почему-то оказалась заперта на большой амбарный замок. На всякий случай постучала, покричала, но безрезультатно. Тут меня с улицы окликнула тетя Люба, живущая здесь круглый год.
— Варвара, а ты чего тут?
— Меня Вера пригласила Масленицу праздновать, а дома почему-то никого…
— Так ты, значит, ничего не знаешь? Твою подружку ещё в шесть утра скорая помощь увезла. Сказали, аппендицит или, может, даже перитонит. Марья Степановна, естественно, тоже с ней поехала…
— А в какую хоть больницу её повезли?
— Да в местную, наверное. Это в соседнем посёлке. Только тебе сейчас туда ехать — смысла нет: если прооперировали, то к ней в лучшем случае только близких пускают. И то не факт.
Выбора у меня не было — нужно возвращаться домой. Правда, ближайшая электричка до города в двенадцать, а сейчас только полдесятого, но в Петровке есть кафешка, где можно посидеть пару часов в тепле. Кофе там отвратительный, зато имеются безумно вкусные рогалики с ореховой начинкой. «Бедная Верка, — подумала я, оставляя за спиной пустынный дачный посёлок. — Ей сейчас гораздо паршивее, чем мне…»
Додумать мысль не успела, потому что нога вдруг поехала в сторону, и, не удержав равновесие, я грохнулась на землю. Щиколотку пронзила острая боль. Попыталась встать, но боль из просто сильной стала адской. Перед глазами замелькали чёрные мушки вперемешку со страшными картинками: вот я замерзаю насмерть в этой пустыне, вот находят мой окоченевший труп, вот приезжают опера и очерчивают моё бездыханное тело углем, потому что на слежавшемся снегу мела не видно…
Вспомнив о мобильном, торопливо достала его из рюкзака, поклацала кнопками. Чёрт, связи нет!
— Кто-нибудь! Помогите!!! — заорала я, повинуясь инстинкту самосохранения.
К моему удивлению, из ворот крайнего участка выглянул высокий парень, увидел меня и подбежал.
— Девушка, что случилось? — спросил он участливо.
— Кажется, я ногу сломала. Мне бы скорую вызвать…
Он кивнул и вдруг поднял меня на руки и понёс к своему дому.
— Что вы делаете?!
— А ты собираешься на морозе в сугробе «Скорую помощь» ждать? И вообще, хочу для начала сам ножку глянуть.
Картинки в мозгу замелькали страшнее, чем предыдущие.
— Прекрати трепыхаться, — строго сказал парень. — Мне так нести тяжело. Не бойся, я никакой не маньяк, а без пяти минут дипломированный врач.
— Почему без пяти? — спросила я, перестав «трепыхаться».
— В интернатуре учусь.
Моего спасителя звали Ильей. Пощупав распухшую и посиневшую лодыжку, он уверенно сказал, что никакого перелома нет, а есть растяжение связки голеностопа второй степени. Сейчас обложит мне её льдом, а когда отёк спадёт, зафиксирует тугой повязкой.
— Но ходить пока не сможешь, — «успокоил» напоследок. — Может, двое суток, а может, больше…
— Как же мне до города добраться? — всхлипнула я.
— Оставайся у меня, — неожиданно предложил Илья. — Завтра вечером вместе в город поедем. Я постараюсь в Петровке водилу найти, чтобы до станции добросил.
— А если не найдёшь?
— На руках отнесу, — улыбнулся он.
— Позвони своим, чтобы не волновались, — добавил, как будто я уже согласилась. Но я… даже не подумала отказываться. Будущий доктор отнёс меня на второй этаж (там была мобильная связь), я позвонила маме и рассказала ей почти правду. Почти, потому что соврала, будто переночую у тети Любы, а не у парня, с которым познакомилась час назад.
…Перед самым пробуждением мне приснилось, что я загораю на пляже. Открыла глаза и тут же их закрыла — такое яркое солнце светило в окно.
— Проснулась? — спросил Илья, заходя в комнату.
— С праздником! — он протянул мне еловую ветку, густо украшенную зелёными шишками. — Это вместо цветов. Вот был бы я братцем Апрелем, вырастил бы подснежников, а так…
— Спасибо, очень красиво.
— Тебе, наверное, в туалет надо? Давай отнесу…
Щекам стало жарко — наверняка покраснела как рак.
— Перестань стесняться. Я же…
— Без пяти минут врач и очень хороший человек!
Завтрак Илья накрыл во дворе — с настоящим самоваром, пряниками и баранками. Снег ещё по-зимнему искрился на солнце, но где-то уже звенела капель, небо над головой было синее-пресинее, а на душе у меня — ясно и радостно.
— Люблю весну, — сказал Илья. — Ещё немного, и всё расцветёт…
«Может быть, расцветёт и наша любовь», — подумала я.
Р. S. Мы познакомились в марте 2017-го, а ровно через год я вышла за Илью замуж.
Галина Жданова
