Разрыв тела и сознания в европейской цивилизации произошёл не вчера и не внезапно. Сначала христианство с его демонизацией сексуальности и пренебрежением к телесным нуждам, потом возрождение с приобретённой привычкой рефлексировать (помните принца Датского?), а там уже недалеко до просвещения с Декартом и его мыслю, следовательно, если бы он сказал «Чувствую» — мир сейчас был бы другим
Но увы, он просто констатировал факт: интеллект в нашем мире стал высшей ценностью, а эмоции и телесные потребности — чем-то вторичным, недостойным внимания и развития.
С другого конца на тот же самый разрыв человека с телом работала суровая мадам Стандартизация — речь в первую очередь о стандартах внешнего вида. Интернет сейчас наполнен познавательными роликами «Как менялись идеалы красоты с Древней Греции до наших дней». Мы по-прежнему вынуждены следовать определённым требованиям к внешности (не только женщины, но и мужчины), а кто думает, что это не так, пусть тотчас же перестанет брить подмышки. Разница только в степени фанатизма, с которым мы подходим к попыткам создать из себя «мисс Идеал».
Видите, в чём ловушка? От нас требуют быть — в разной степени — то умными, то красивыми, то всем сразу, но никогда не требуют быть самими собой и жить в гармонии со своими потребностями. И это ещё одно наше слепое пятно: мы не замечаем, как подчиняем свои отношения с телом этим требованиям, потому что они заложены очень давно, ещё до того, как мы научились ходить и говорить.
У нас теряется симпатия — умения сочувствовать другим людям, а на ней базируется этика и мораль
Социум всегда предъявляет определённые требования к людям — как к женщинам, так и к мужчинам. Социальный аспект напрямую отражается на отношениях в семье, так как родители, какими бы они ни были, всегда социально детерминированы. Поэтому спонтанность, природность детей, их живость, свободное протекание всех телесных процессов пресекаются в очень раннем возрасте. Постепенно запрет родителей на природные формы поведения, проявление чувств и воли приводит к тому, что ребёнок из страха — чтобы не вызвать недовольство родителей — учится сдерживаться, а потом просто перестаёт себя слышать.
Мы все — продукт воспитания, в первую очередь советского, приводившего к разрыву человека и его телесных потребностей. Когда вместо удовлетворения этих потребностей, с детства требуют терпеть — в конце концов, мы учимся их не замечать. Если маленькому мальчику говорят «Не плачь, будь мужчиной», а в школе для того, чтобы сходить в туалет, удовлетворить физиологическую нужду, нужно просить разрешения учителя — это в конце концов приводит к разделению сознания и телесной оболочки.
Ещё одна причина, по которой мы разучиваемся дружить со своим телом, в том, что оно для нас воплощает страх старения и смерти. Отношений со смертью у нас, по сути, никаких нет — все ритуалы, связанные с ней, отданы на откуп религии и находятся где-то на периферии общественной жизни. И глядя в зеркало на своё тело, демонстрирующее возрастные изменения, мы неосознанно начинаем его ненавидеть — потому что оно напоминает нам о течении неумолимого времени — и мучить фитнесом, болезненными косметическими процедурами, диетами… Как уж тут с ним подружиться!
От нас требуют быть — в разной степени — то умными, то красивыми, то всем сразу, но никогда не требуют быть самими собой
Мы с детства приучены думать, что наше Я и наше тело — это что-то совершенно различное. Хотя специалисты уверены: мы — это и тело, и сознание, причём ещё неизвестно что в большей степени. В телесно-ориентированной психотерапии тело рассматривается как сосуд, «архив» для чувств. Считается, что все эмоции должны быть отреагированы на телесном уровне (смехом, плачем, движением), в противном случае они как бы «застывают» в тех или иных частях тела или органах, формируя телесные зажимы, которые со временем неизбежно начинают отзываться болью или онемением, а потом и болезнями.
И это ещё не всё, чем чревато «рассогласование» тела и сознания. Часто мы разучиваемся не только выражать свои чувства, но и говорить о них — оказываемся не в состоянии распознать ощущение, телесную нужду или желание, а также вербализовать их. В психологии это состояние называется алекситимия (приблизительно это можно перевести как «отсутствие слов для чувств»), и ею в той или иной степени страдают до 20% современных взрослых людей.
Наконец, у нас теряется симпатия — умения сочувствовать другим людям (а на ней базируется этика и мораль). Именно «сочувствовать», то есть не только понимать головой, какую эмоцию испытывает собеседник, но и находить ту же эмоцию в собственном телесном опыте, чтобы искренне сказать: «Я знаю, что вы чувствуете».
Кстати, вы заметили, как подозрительно много в последнее время говорят о психопатах и социопатах, у которых эмпатия отсутствует в принципе, как «варианты нормы»? «Высокоспециализированный социопат» Шерлок — очень яркий тому пример.
Когда речь заходит о том, как вернуть себе утраченную связь с телом, говорят о телесных практиках, спорте, фитнесе, танцах, йоге, массаже… Но они часто не работают, если мы хватаемся за них наугад, как за последнее средство — потому что нужны они не столько нам самим, сколько все тем же пресловутым социальным требованиям. Даже к психотерапевту мы часто приходим, потому что «муж потребовал» или «подруга настояла», а не потому, что нам стало не очень удобно жить в своём теле.
А фокус в том, что это должно быть нужно в первую очередь вам. И хорошие терапевты и учителя знают, как познакомить вас со своими желаниями. Ну, или поссорить окончательно, кому как повезёт.
Елена Калужская
